СССР 2.0 - Патерсон Коста

– Смотрите, это не Жуков там? – спрашивает Лев, указывая на высокопоставленного военного, проходящего по Кремлю.

– Нет, Жуков такой, покрепче, чем тот мужик. Это, наверное, Конев! – предполагает Тимур.

– Не могу поверить, что живу в Кремле! – восторгается Лев. – Это странно, но такое ощущение, будто я дома, как будто я здесь уже был… Может быть, это из-за моих предков, которые захватили Кремль в XVII веке! – говорит белорус, посмеиваясь.

– В смысле? Твои предки были французами? – удивляется Виктор.

– Нет, что ты, французы захватили Москву в XIX веке. Я говорю о вторжении Речи Посполитой, за два века до того, – отвечает Лев, любитель истории.

– Ничего себе… А я-то думал, что Кремль неприступен! – поражается Тимур. – Сколько же раз крепость захватывали?

– Ну, кроме нас с поляками и литовцами в XVII веке и французов в XIX веке, еще большевики во время Октябрьской революции, – говорит Лев наставительным тоном. – Не говоря о татаро-монгольском иге, которое владело территорией, ныне называемой Россией, веками, еще до Кремля.

– Это у нас общее, – комментирует Тимур. – Монголы тоже оккупировали наши земли.

– Общее с русскими, не с нами, – парирует Лев. – Нас татаро-монголы не завоевывали. Они захватили территории от побережья Японского моря до Москвы, а через наши болота не прошли!

– Надо же, я и не знал, что и белорусы на нас нападали, – заинтригованно говорит Виктор, – А я думал, мы братские народы!

– Разумеется: братьев не выбирают! – иронизирует Лев. – Смотри, вон Красная площадь. Памятник Минину и Пожарскому почему там стоит?

– Потому что они… создатели города? – нерешительно гадает Виктор.

– Нет, они возглавили народное ополчение, освободившее Кремль от войск Речи Посполитой, когда царь сбежал, поджав хвост. Памятник поставлен в честь этого события. Но ты, наверное, слышал о старом соборе Казанской Богоматери, который тоже находился на Красной площади до 1936 года?

– Ну, слышал… – Виктор морщит лоб, пытаясь вспомнить храм, разрушенный коммунистами.

– Его построили по приказу Пожарского по той же причине: в честь победы над нашей армией. Красная площадь – символ России, полный символов побед в войнах с иностранными державами. Вон старый храм Василия Блаженного, возведенный по приказу Ивана Грозного в честь взятия Казани, после трех неудачных попыток. Идея Кремля вообще происходит от татар, как можно догадаться, анализируя намного более древний Казанский кремль, также и архитектура этого собора не лишена татарского влияния, он напоминает мечеть с многочисленными башнями. Так что, выходит, самые знаменитые символы России и русского народа, по сути – татарские. Забавно, правда?

Прежде, чем Виктор успевает что-то ответить, беседу прерывает Атаманов:

– Извините, что мешаю вашему уроку истории, но у нас важное собрание. Надевайте форму и поднимайтесь, – вручает он солдатам три тяжелых свертка.

– Собрание? – спрашивают солдаты.

– Так точно. Как вам уже известно, 24 июня будет парад в честь победы над фашистской Германией. Это потребует усиленной системы безопасности Сталина, так как событие будет иметь не виданные ранее масштабы, и нужно обсудить наши позиции, – объясняет Ярослав.

– Так точно, – подчиняются солдаты.

Охранники собираются в Сенатской башне Кремля, перед Красной площадью, где пройдет парад. Атаманов, стратег группы, определяет места, где будет находиться каждый охранник.

– …значит, войска прибывают сюда и останавливаются на флангах. Товарищ Сталин будет здесь с регулярной охраной, а ты, Кантемир, – вот здесь, около мавзолея. Ты, Воеводин – тут, на Северном входе, а я – на крыше ГУМа.

– Извините, что перебиваю, товарищ Атаманов, но почему между Вами и Сталиным такое расстояние, и что Вы будете делать на крыше ГУМа? – спрашивает Тимур.

– Это стратегические точки, с которых можно предвидеть вероятные нападения или подозрительные движения. С крыши ГУМа я буду наблюдать за парадом вместе с моей старой доброй подругой… – отвечает Ярослав, показывая свою самозарядную винтовку СВТ-40, разработанную легендарным Федором Токаревым.

– А мы, товарищ Атаманов? – спрашивает Виктор.

– Вы должны находиться в радиусе не более 10 метров от Сталина и его сопровождающих. Будьте бдительны. В случае любого подозрительного движения, действуйте не задумываясь!

– Так точно, – отвечают солдаты, восхищаясь лаконичностью плана и автономией охраны. Никаких сложных стратегий. Сами охранники собираются и решают, где чье место и какие у них действия, вот так запросто.

– Ну что ж, до скорого! – прощается доктор Валк, отправляясь к светящемуся порталу машины времени.

Утро 23-го июня 1945 года, 8:00, секретная лаборатория в Кунцево. Ученые и агент Кайсина становятся свидетелями отправления во времени первого, насколько известно, человека. Доктора неустанно работали в течение нескольких недель, производя расчеты и необходимые урегулирования, чтобы, наконец, протестировать машину на людях.

В инструкции, на первый взгляд достаточно подробной, не хватало ключевой информации для полного владения функциями машины, как, например, использование контрольной панели, с помощью которой определяется временной отрезок. Имея только данные из инструкции, невозможно было отправиться ни в будущее, ни в прошедшее более чем на 24 часа, а также провести через портал более одного человека. У ученых складывалось впечатление, что автор не раскрыл всего потенциала машины, из-за халатности, либо из-за секретности информации. Лидия предполагала, что он не хотел делиться всем своим знанием и стать бесполезным человеком, опасаясь, что тогда гитлеровские агенты сразу же избавятся от него из соображений безопасности. Может быть, именно поэтому карта, указывающая место расположения арктикума не очень ясная, ведь так у автора была возможность торговаться с фашистской властью, скорее всего, став их гидом в такой же экспедиции, как проведенная кремлевскими учеными, но в другой ситуации, в случае победы Германии и аннексии советской Арктики к их Lebensraum – жизненному пространству.

Зная о планируемом на следующий день Параде Победы, эстонец решил отправиться посмотреть на великое событие, программируя машину на 09:00, 24 июня 1945 года, когда ученые, включая его самого, вместе с Лидией должны встретить его и вместе пойти на парад.

– Ты и глазом не успеешь моргнуть, как вернешься, кроме того, с другой стороны портала мы тебя уже ждем, как будто ты никуда и не отправлялся, – ободряет его Нохчий.

Валк издает нервный смешок, сдерживая охватывающую его дрожь, окидывает взглядом коллег и входит в портал, глубоко вдохнув.

– Поехали! – командует доктор, исчезая вместе с машиной, как будто он и не стоял там секунду назад.

– Хм… Мне понравилось это «Поехали!» – замечает Нохчий, записывая в блокнот. – Надо будет предложить ребятам из космонавтики!

Хмельницкий и Самани не могут сдержать радость.

– Получилось! Сработало! – кричат они обнимаясь.

Лидия, более хладнокровная, предупреждает ученых:

– Товарищи, спокойно! Мы сможем быть уверены в успехе только когда доктор вернется!

– Вы правы, товарищ Кайсина! – возвращаются с небес на землю доктора. – Но разобраться с этой машиной было непросто… Такая радость, что получилось! – объясняет Хмельницкий.

– А я уж подумал, вы радуетесь, что Эндель испарился! – иронизирует Нохчий.

– Очень смешно! – неодобрительно смотрит на коллегу Хмельницкий. – Мы рады за нашего товарища! Теперь осталось только дождаться его с новостями из будущего!

– Кстати, когда он должен вернуться? – уточняет Лидия, заканчивая описывать эту часть эксперимента в тетради.

– Сейчас скажу… – Самани смотрит на часы: – Пять… четыре… три… два… один…

Помещение снова освещается порталом, но на этот раз ученый возвращается.

– Здравствуйте, товарищи! – улыбается Валк.

– Эндель! Ты вернулся, живой и невредимый! Вот здорово! – порывается обнять друга Самани.

Постой! – удерживает коллегу Хмельницкий. – Сначала надо выяснить, все ли с ним в порядке.

– Лучше, чем когда-либо! – заверяет эстонец. – Вы же видели, что и с Борисом ничего такого не случилось, не переживайте!

– Ура! – восклицают доктора, поздравляя коллегу.

– Ну и как там «было» в будущем, товарищ Валк? – интересуется Лидия.

– Ну, сам парад был бы грандиознейшим, если бы не одна маленькая, но очень важная деталь, превратившая его в фиаско, – рассказывает эстонец. – Необходимо предупредить товарища Сталина, чтобы он не открывал парад верхом на коне, как ему хотелось!

– А что такое было? В смысле, будет? – заитригованно спрашивает Хмельницкий.

– Представьте себе, товарищи, мы приходим посмотреть восхитительный парад, где все солдаты выстроены безукоризненно, и на наших глазах происходит катастрофическая сцена! – вещает доктор. – Товарищ Сталин решает, за несколько минут до парада, открыть церемонию самостоятельно, на своем коне, хотя не секрет, что он никогда не был великим наездником. Даже после просьб и молений его приближенных, он решает, что слава грандиозного момента должна принадлежать ему, а не Жукову, назначенному для открытия парада еще на репетициях. Угадайте, что произошло?